Beauty Insider / Все записи / Нельзя пропустить / Три реальные истории о климаксе

Три реальные истории о климаксе

Юлия Гребенкина 15 апреля 2025 + 106

По нашей просьбе три женщины рассказали о том, как переживают наступление менопаузы. Две из них – анонимно, и их имена изменены. Одна – журналист Ксения Татарник – открыто.

Истории

Мария Зябликова, 64 года: «Сейчас мне уже не стыдно сказать, что у меня климакс. Но до сих пор стыдно вспоминать, а тем более рассказывать, как я его пережила».

Я – из той категории женщин, которые бояться говорить о климаксе даже сами с собой. Я лично даже думать об этом боялась. Первые симптомы – «рваный цикл», пробуждения по ночам в холодном или горячем поту – начались у меня довольно рано, около 40. Я решила, что смертельно больна. Обошла кучу врачей, сдала кучу анализов, никто ничего не нашел, и даже гинеколог не предположила, что это может быть связано с гормональной перестройкой. (Почему я годами ходила к такому, мягко говоря, некомпетентному врачу – опять-таки, вопрос к себе самой и точно не повод для гордости.) Но я продолжала просыпаться среди ночи в поту и думать, что вот-вот умру.

К этому добавились приступы панического страха – ничего не могу, руки дрожат, ноги подкашиваются. Хотя вообще-то я человек довольно уверенный в себе. Потом я стала невероятно рассеянной, просто вылетало все из головы. Из-за этого начались проблемы на работе. Я по специальности нотариус, тут требуется концентрация внимания, ошибки в документах, сами понимаете, недопустимы. И раньше их не было. А тут я раз за разом стала путать фамилии, данные паспортов и так далее. Ругала себя, списывала на усталость, стресс, те же бессонные ночи. Но что толку себя ругать, если от этого ничего не меняется?

То, что все это симптомы менопаузы, я не поняла даже тогда, когда у меня прекратились месячные. Просто не связала одно с другим. Начались приливы. Изматывающие. Пот прошибал на ровном месте, какой-то ужасно вонючий, никакие дезодоранты и антиперсперанты с ним не справлялись. Я стала носить на работу сменные блузки. Бегала переодеваться в туалет. Но на работе можно переодеться, а в метро? В магазине?..

Мне было ужасно стыдно, что от меня пахнет. Стыдно, что я теперь – так мне казалось — однозначно старая. И стыдно кому-то в этом признаться. Даже подругам, даже матери. У матери, правда, один раз рискнула спросить – мол, как она это переживала? Может, мне попробовать какие-то гормонозаместительные таблетки? Тогда их было меньше, чем сейчас, и страхов вокруг них было больше. Мол, все они провоцируют рак груди. Рака я боялась (и боюсь) ужасно, у меня вообще онкофобия. Мать сказала: «Не вздумай пить таблетки! И вообще успокойся, я пережила – и ты переживешь, вот еще деньги на таблетки тратить! Подумаешь, климакс у нее, и что теперь?»

Вот это «я пережила – и ты переживешь», я считаю, самое неприятное в моей истории. Самое жестокое. Женщины вообще склонны считать, что то, как сложилась их жизнь – это нормально и правильно, и дочери должны так же страдать и мучаться. «Я терпела – и ты вытерпишь!», «Меня всю жизнь муж бил – и ничего, а тебя один раз ударил, так ты сразу разводиться надумала?!», «Я рожала в муках без анестезии – и ты пострадай!». Говорят, именно поэтому педагогика считается одной из самых костных наук: учителя (они тоже чаще всего женщины ведь) думают: если меня так учили и чему-то выучили, то и детей надо так же учить. Признать, что жизнь меняется, и методы воспитания тоже должны меняться – для них как признать, что их-то учили, может, неправильно? И если б учили по-другому, жизнь, может, сложилась бы лучше? А это, видимо, страшно.

В общем, мать мне ничем не помогла. А больше я ни с кем на эту тему не заговаривала. Правда, матери я немного отомстила. Промучившись с приливами, пошла-таки к врачу и попросила выписать мне таблетки. Так вот, представляете, мне в аптеках даже стыдно было их покупать. Стыдно произнести вслух, что мне нужны гормональные таблетки от климакса. И я всякий раз разыгрывала спектакль, делала вид, что звоню матери – типа, забыла название, а таблетки нужны ей, а не мне. «Мама, напомни, как они называются? Как-как?» Вроде как я еще молодая, это мать моя – старая.

Таблетки я пила несколько лет, потом врач их отменила, приливы исчезли, но после этого я резко постарела. Во всех смыслах: и внешне, и внутренне. Лицо у меня – как у пожилого человека, и желания что-то делать с собой, чтобы лучше выглядеть, нет. Хотя ваш ресурс читаю, просто нравится ваш стиль и позитивное отношение к жизни. И кремы, которые вы рекомендуете, иногда покупаю. Мне они нравятся, но… я не всегда могу заставить себя ими пользоваться, представляете? Настолько мне стало все равно. Наверное, надо пойти к психологу, хотя я и к психологам никогда не ходила. (Все то же самое, материнская программа: «Мы терпели – и ты потерпишь, ишь, неженка!»)

В общем, если бы у меня была дочь, я бы ей все это рассказала и сказала: не делай, как я, это неправильно. Но у меня сын (ему почти 40). Поэтому, девочки, кто это читает – не делайте как я, это неправильно. Не оставайтесь со своими страхами один на один, не стесняйтесь того, что с вами происходит, ищите помощи у врачей, психологов и косметологов, оставайтесь красивыми и молодыми.

Татьяна Чуркова, 52 года: «Климакс для меня вылился в развод и потерю работы».

У меня не было ни приливов, о которых все говорят, ни бессонницы, и месячные приходили день-в-день до 50 лет, а потом в один момент исчезли – и навсегда. Но это меня не спасло. Начиная, наверное, с 42-43 лет я стала замечать, что мой ПМС, который раньше длился 1-2-3 дня, растягивается на неделю, а то и больше. И выражается в почти неконтролируемых приступах раздражительности.

То есть это сейчас, задним числом, я понимаю, что это был ПМС, который из-за приближения климакса стал таким длинным. А раньше я вообще одно с другим не сопоставляла. Просто меня стало накрывать злостью, слезами, яростью. На ровном месте почти. Могла начать кричать на мужа из-за незакрытого колпачка зубной пасты, не преувеличиваю. Поводом для скандалов становилось все: грязь в коридоре, которая натекла с его кроссовок, забытые квитанции на оплату, пресловутые носки, которые он опять не бросил в стиральную машину. Я хорошо помню это ощущение: то все ок, то — все бесит так, что зубы стискиваешь. Потом видишь этот чертов носок – и все, у тебя истерика. Приходишь в себя – думаешь: «Что это было?!» Но когда накрывает – опять не можешь с этим справиться. И так изо дня в день, из года в год. Мелодрамы еще смотреть не могла – слезы потоком из глаз из-за любого трогательного момента, но это ладно. Тут хотя бы никто не страдал из близких.

Зато страдала работа. Я, к сожалению, учительница. Работала в школе, преподавала математику. И эти вспышки ярости стали случаться и на уроках. Кто-то не выучил, кто-то списал, кто-то болтает – я могла накричать, выгнать из класса. И не сразу понять, что моя реакция чрезмерна, что это просто ученик, а не матерый преступник, и болтовня на уроке – не преступление. А когда понимала – все равно не связывала это с какими-то гормональными скачками. Думала, обычный учительский профессиональный стресс, накопленный годами. Как можно было быть настолько темной по отношению к себе самой?! Не знаю, правда, не знаю.

Кончилось все печально. После очередной выходки какого-то ученика я сорвалась, оскорбила, назвала его «идиотом» и «кретином». Родители пошли к директору школы, директор устроил мне показательную порку на педсовете, перед всеми учителями. Я решила, что ненавижу детей, ненавижу школу, написала заявление по собственному желанию и ушла. Хотя проработала в этой школе всю жизнь и планировала, в общем-то, работать дальше.

Решила немного отдохнуть, не стала устраиваться в другую школу, думала – посижу дома, нервы приведу в порядок. Но с нервами стало не лучше, а хуже. Видимо, работа как-то еще меня держала, а тут, целыми днями дома, я вообще начала сходить с ума.

Один раз ни с того ни с сего (ну, почти) взяла и грохнула об пол дорогую вазу. Ощущение было, что если я ее не грохну, то разнесу весь дом или убью себя или мужа. Не преувеличиваю.

И еще, простите за откровенность, у меня абсолютно пропало желание спать с мужем. Даже мысль о сексе вызывала отвращение. Даже какие-то невинные с его стороны прикосновения, которым раньше я была рада. И опять-таки, я никак не связывала это со своими гормонами. Просто вычеркнула секс из жизни – и все.

Так продолжалось не месяц, не два месяца – несколько лет. В итоге мы развелись. Муж ушел. Не к другой – другая у него позже завелась, а в никуда. Собрал вещи и сказал «до свидания, это не жизнь, а дурдом».

И от попадания в реальный дурдом тогда меня спасло только то, что у меня, наконец, пропали месячные, я, наконец, пошла к гинекологу, и она мне все объяснила. И про скачки гормонов, и про менопаузу, и про ЗГТ, и про то, что тут реально могут помочь антидепрессанты. Мне выписали эти таблетки, и все постепенно пришло в норму. Я перестала кидаться на людей по поводу и без, перестала рыдать, начала снова следить за собой, села на диету (я еще и поправилась тогда на 8 кило, это тоже оптимизма не прибавляло). Но главное, я стала понимать, что со мной происходит.

Сейчас у меня все в относительном порядке. Я веду частные уроки, у меня много учеников, и даже начались новые отношения с мужчиной. Я нормально для своего возраста выгляжу, кстати. Интересуюсь косметикой, хожу к косметологу, покупаю новые средства. В общем, жизнь после климакса есть, и она продолжается.

Но я все время думаю: если бы у нас было больше информации на эту тему, если бы женщинам объясняли, что у климакса миллион проявлений, а не только цикл, что к этому надо быть готовой и действовать своевременно – может, и мне не пришлось пройти через развод и потерю работы. Так что спасибо вам за этот проект. Он точно нужен.

Ксения Татарник, 45 лет: «Я хочу, чтобы женщины могли говорить о своем климаксе так же спокойно и открыто, как, например, о близорукости».

Примерно в 40-41 год я поняла, что старею. Просто увидела это в зеркале. Там каждый день были какие-то изменения. Сознание за ними не успевало, оно оставалось таким же, как в 30. Знаете, как подросток не успевает осознать, что он растет? Вжух – ты уже не девочка, вжух – ты уже женщина, вжух… Но внутри-то ты все равно почти ребенок! Только сейчас все наоборот: вжух – и ты уже не «молодая женщина», а «стареющая особа». Да, я испугалась этого. Хотя никаких симптомов надвигающейся менопаузы еще не было.

И свалилась в некоторую депрессию по этому поводу.

Я вообще человек довольно тревожный. И стареть – это было тревожно. Я хотела выглядеть моложе, потому что мне казалось, что в социуме востребованы молодые. А мне важно было быть востребованной.

Выкарабкалась я благодаря тому, что стала искать зарубежные блоги и сайты, в основном, на английском и французском, где поднимается эта тема. Например, французское кино с героинями старшего возраста (здесь и дальше — ссылки на канал Ксении на Дзене, где она пишет о менопаузе и всем, что с этим связано. Прим. ред.) мне очень помогло. Я поняла, что а) все женщины через это проходят; б) всем страшно; в) если знать, что с тобой происходит, то – нет, не страшно.

Но знание приходило не сразу. Сначала начались симптомы приближающегося климакса. Причем не такие, о которых хоть как-то говорят, типа приливов, а такие, о которых я понятия не имела. Например, у меня начались перебои работы сердца. Ложишься спать – оно колотится так, будто сейчас выскочит. Пошла к кардиологу – все в норме. А спать не могу. Что со мной?! И еще звон в ушах. Откуда?!

Как я потом выяснила, таких «странных», не самых очевидных симптомов существует не меньше 30. Обильные кровотечения, сухость влагалища, панические атаки, головокружения, боль в суставах и неуклюжесть, жжение языка, ощущение, что под кожей бегают насекомые, разряды электрического тока, отечность. И хуже всего то, что женщина с этим всем остается один на один. Нет медиа, которое бы об этом подробно рассказывало – сплошной набор поверхностных клише.

Да, еще проблемы с деснами – то, что началось у меня. Они не кровоточили, но воспалялись каждые две недели, хотя я ходила на чистки. Я потом узнала, что такой пародонтит – частая история, он возникает из-за того, что костная ткань уходит. А уходит она из-за того, что падает количество эстрогена. И электрическая зубная щетка и ирригатор теперь всегда со мной. (Пользуясь случаем, передаю привет моему любимому врачу-стоматологу Анастасии Ревазовне, она меня спасла! Вообще собрать свою команду врачей, с которыми вы говорите на одной языке, в климаксе критически важно.)

Один малоизвестный симптом менопаузы – смех. Я заметила по себе, ровесницам и женщинам постарше, что после 40-45 мы начинаем смеяться чаще, легче, по любому поводу. Чувство юмора обостряется, практически каждая – готовая стендап-комикесса. Мне нравится, как сказала 58-летняя британская журналистка Мариэлла Фрастрап: «Вы выглядите отлично – всегда могло быть гораздо хуже. Через 10 лет так и будет! Так что ловите момент».

Чем абсурднее и ужаснее жизнь вокруг меня сейчас (вспоминаю слова Куприна «Ужас в том, что ничего ужасного не происходит»), тем больше мне хочется смеяться. По-моему, это единственный правильный ответ (и отпор) на вообще все, что происходит с нами.

Мне помогли собеседницы, которые даже не знали, что они со мной говорят. Я подписалась на них в соцсетях, читала, открывала для себя многое, училась видеть в своем новом возрасте и статусе позитивные, а не негативные перемены. Это актрисы, писательницы , врачи, секс-блогерки, художницы , спорстменки, политики, исследовательницы возраста, журналистки. И мои знакомые обыкновенно-необыкновенные женщины 60, 70 и 80+.

Мне нравятся и модели 60+, 70+, как они себя ведут и что транслируют. И молодые – например, женщины-фотографы. У многих из них интересный взгляд на сексуальность женщин в годах. Этот взгляд свободен от мачизма, он не обвиняет, но и не прячет возраст, как будто это преступление.

Я находила там классные цитаты и мысли. Ну вот, например: «Возраст – это потери (молодости, сил, привлекательности, друзей, любви, работы). И нужно постоянно изобретать себя заново, чтобы все это преодолевать». Или: «С возрастом наша привлекательность никуда не исчезает. Если вы хотите быть желанной, вы ею останетесь». Или: «Как мы настраиваем себя, чем наполняем, такой жизнь нам и открывается с годами».

Мне скоро 46, цикл еще есть, хотя и очень странный, но я больше не боюсь. Мне нравится, как я выгляжу, и нравится, как на меня смотрят молодые девчонки: как на человека, который прошел определенный путь и освободился от зависимости, от которой они, в силу возраста, не могут освободиться. Эти взгляды мне важнее, чем восхищенные взгляды мужчин, которым я, как теперь понимаю, придавала слишком большое значение.

Ты как будто слезаешь с наркотика – гормональных качелей, и заново себя открываешь. Поэтому, кстати, первый оргазм многие женщины испытывают после 50 лет. У нас наконец-то появляется знание себя, своих желаний, и смелость донести это до партнера. Есть к чему стремиться:) Мне нравится, что скоро я совсем перестану зависеть от фазы цикла. По этому поводу классно сказала актриса Трейси Росс: «Пока мы фертильны, нами управляет Луна. В пост-менопаузе мы катаемся на Луне, она больше над нами не властна».

В общем, когда у тебя климакс, ты – не «недоженщина», как мне казалось раньше. Наоборот, ты освобождаешься от страхов, вспоминаешь о себе и своих желаниях, и у тебя открывается фонтан энергии, чтобы воплотить задуманное. Антрополог Маргарет Мид называла это «драйвом менопаузы», и мне эта фраза так понравилась, что я так и назвала свой блог.

Ксения Татарник и читательницы ее блога иногда встречаются, болтают на всякие темы про менопаузу и веселятся, да. А почему нет?

Может, конечно, мне немного легче, потому что вопрос деторождения не кажется мне главным делом женщины. У меня нет детей, я никогда их не хотела, не хочу и сейчас. Соответственно, то, что я не смогу их иметь, для меня не выглядит как потеря. Для меня важнее, например, что я смогла в жизни избавиться от такой зависимости, как булимия. Что я выросла из этой шкурки «маленького зависимого человека». Что я вообще выросла из многого.

Кстати, в климаксе пищевые расстройства могут появиться или обостриться, так же как и суицидальные мысли. Поэтому важно научиться и самой себя поддерживать, и выбирать окружение (прежде всего партнера), которое будет тоже вас поддерживать, а не обессиливать.

Думаю ли я про ЗГТ? Да. Но я думаю, что в первую очередь надо найти хорошего врача, который будет тебя вести в этот период жизни. И с ним подбирать препараты. Про ЗГТ ведь, на самом деле, тоже пока мало информации. Никто не говорит, например, что если ты долго принимала таблетки-контрацептивы, то подбор метода ЗГТ может быть сложнее. (А это правда.) Никто не говорит, что если ты забеременела через ЭКО, то менопауза у тебя может наступить раньше. И так далее. Тут много белых пятен и серых зон.

Но главное, чего я хочу – чтобы женщины могли говорить о менопаузе и всем, что с ней связано, так же спокойно и открыто, как, например, о том, что у них близорукость. Никто же не стесняется сказать: «Я плохо вижу вдаль, мне нужны очки»? Почему сказать «Я в менопаузе» — это должно быть стыдно?

Я хочу, чтобы эти перемены произошли на уровне государства. Например, в Великобритании уже 10 крупных компаний объединились и ввели у себя правило, по которым женщины в менопаузе имеют право на 10 дней отпуска в год, если страдают от симптомов климакса. Это круто. И круто, что премьер-министр Шотландии, моя любимая политик Никола Стерджен рассказывает в интервью, как переживает менопаузу. У нее гораздо больше риски, чем у других женщин – любой ее промах может стоить ей кресла. Типа «из-за климактерического тумана в голове она приняла вот такое решение, и теперь посмотрите, что из этого вышло…».

Но она не боится, и она молодец.

Читайте также: