«Людям хочется носить ароматы чистоты и свободы»: парфюмер Карлос Бенаим о духах следующего десятилетия

Парфюмер Карлос Бенаим, автор нового Libre Intense, YSL, рассказал Богдану Зырянову, чем ароматы 2021 года отличаются от духов прошлого и какие композиции мы будем носить следующие 10 лет.

Московские зимние 18:30, когда за окном не видно ни зги, — это пол-одиннадцатого утра на восточном побережье США. По ту сторону экрана — залитый солнцем офис на 57-й улице в Верхнем Вест-Сайде, в центре кадра парфюмер Карлос Бенаим.

Он создал сотни коммерчески успешных и десятки ярких нишевых композиций. Eau de Magnolia для Frederic Malle, Jasmin Noir для Bvlgari, мужские Eternity CK и обожаемый всеми Polo Ralph Lauren — это Карлос. Любой читатель Beauty Insider хотя бы раз в жизни сталкивался со шлейфом духов, которые делал этот улыбчивый седовласый джентльмен.

О парфюмерии XX и XXI веков

— Американский парфюмерный концерн IFF, в котором вы трудитесь до сих пор, взял вас в штат в 1967 году. Сколько времени прошло, прежде чем вы достигли успеха?

— В 1967 году я был прямо-таки неофитом, совершенно ничего не знал. Понадобилось пять лет, чтобы чему-то научиться, и еще десять, чтобы стать профессионалом. Моим первым успешным ароматом был Ralph Lauren Polo. Мне тогда было, кажется, 30 лет. Я очень удивился.

— Теперь уже не удивляетесь? Научились предвидеть, какие духи станут хитом?

— Нет. Предсказать коммерческий успех композиции, будучи её создателем, невозможно. Ты просто придумываешь интересный проект. Затем работаешь и стараешься добиться лучшего результата. А потом вдруг этот аромат становится бестселлером N1 в США, и его носит каждый студент.

— За те 50 лет, которые вы создаете духи, индустрия изменилась?

— Очень сильно, да. Пятьдесят лет назад, например, считалось, что аромат делает звезда. Какая-нибудь знаменитость, актриса. Ее лицо продавало, ее имя стояло на флаконе. А парфюмер работал практически инкогнито и официально не имел никакого отношения к созданию аромата. Сейчас люди знают имена парфюмеров, — по крайней мере, те, кто этим интересуется. Это признание авторства, конечно, радует. Плюс появляются молодые нишевые бренды, которые одним своим присутствием меняют ландшафт всей индустрии. Другие изменения коснулись ингредиентов. Пятьдесят лет назад мы много использовали натуральное сырье. Затем его потребление снизилось. А сейчас мы снова наблюдаем бум на натуральные ингредиенты, но уже с учётом принципов sustainability. Многие технологии как бы переизобретаются — благодаря новым растворителям, методам экстракции и молекулярной дистилляции. И на выходе мы получаем по-новому обработанные природные компоненты, которые больше подходят для использования в духах.

— Правда ли, что нынешний потребитель любит угадывать «нотки», поэтому парфюмеры специально обособляют каждый отдельный аккорд, чтобы доставить людям радость узнавания?

— В каком-то смысле да. Создавая аромат, мы начинаем с «широких мазков», с узнаваемого аккорда. Затем в процессе работы подравниваем углы, чтобы сделать его еще более понятным. Если это массовый парфюм, углы должны быть максимально гладкими и отполированными. Более грубая, авангардная обработка подходит для нишевой аудитории. Но в любом случае все начинается с чёткой идеи и больших мазков. Адаптация происходит позже.

— В таком случае, где пролегает граница между упрощением и банальностью?

— Я сам пишу картины, так что буду проводить аналогии с искусством, они мне близки. Разница между цветочной вазой, которую написал Пикассо, и вазой, которую написал какой-нибудь живописец Z, — в мастерстве художника. А это очень сложно измерить.

Об аромате свободы и работе с крупными концернами

— Один из ваших последних ароматов, женский флагман YSL Libre, вы создали в сотрудничестве с парфюмером Анн Флипо. Чем отличается совместная работа от работы в одиночку?

— Изначальная идея всегда рождается в голове одного человека. В истории с Libre она родилась у Анн Флипо. Анн хотела трансформировать традиционно мужскую структуру фужера в женский аромат. С этой идеей она отправилась к покупателю — в данном случае, к L’Oreal [компании-владельцу лицензии YSL Beauty. — Прим. авт.], где её попросили сделать женственность аромата ещё более явной. Тогда она обратилась ко мне: «Карлос, мне нравится, как ты рисуешь аромат цветов апельсина, ты посвятил этому всю жизнь. Почему бы тебе не попробовать вписать твой аккорд флёрдоранжа в структуру фужера для женщин?» Я согласился, и мы оба полюбили то, что получилось. Дальше был ряд доработок по комментариям клиента, L’Oreal. Каждый присылал в ответ свою интерпретацию: я из Нью-Йорка, Анн — из Парижа. Мы не соперничали, наоборот, помогали друг другу. Ведь главное тут не утратить связь с оригинальной идеей, потому что иногда все здорово затягивается. В случае с Libre процесс занял семь лет и полторы тысячи вариаций.

— Семь лет?! Мне трудно поверить, что в наши дни, когда количество коммерческих запусков исчисляется тысячами в год, кто-то может себе позволить так долго трудиться над созданием одного аромата.

— Зависит от того, с кем вы работаете. С L’Oreal это всегда тщательный процесс, потому что в конечном счёте аромат должен понравиться покупателям во всех странах. С нишевыми марками проще: часто тот человек, с которым непосредственно общается парфюмер, и принимает финальные решения. Он может сказать «мне нравится», и всё — формула утверждена. Всего за несколько месяцев. В больших компаниях всё гораздо сложнее.

Но я доволен тем, что получилось. В каком-то смысле Libre решительно соответствует духу времени, и вместе с тем вневременной аромат. В нем, кстати, действительно высокое качество натуральных ингредиентов. Говорю как парфюмер, а не как менеджер или продавец.

— Если бы вы могли изменить что-то в сегодняшней парфиндустрии, что бы вы изменили?

— Если честно, ничего. На мой взгляд, всё развивается в правильном направлении.

О парфюмерии на карантине

— Как изменились парфюмерные привычки людей, которые оказались заперты в четырёх стенах?

— Удивительно, но мы наблюдали два разных типа поведения. Одни люди реже пользовались духами, потому что не выходили из дома и им как бы не для кого было это делать. А другие, наоборот, чувствовали необходимость взбодрить себя любимыми ароматами и пользовались духами больше. Или больше экспериментировали, не боясь, что коллеге в офисе какие-то духи покажутся, например, слишком тяжелыми.

— На карантине люди были вынуждены покупать духи онлайн. Во многих странах народ до сих пор сидит под замком. Но как выбирать новый аромат, если нет возможности его попробовать?

— Это непросто. Относительно безопасный способ — покупать фланкеры (новая версия аромата, например, более интенсивная, или наоборот, облегчённая. — Прим. авт.) тех духов, которые вы уже знаете. Еще многие бренды предлагают клиентам опросники — анкеты, по которым можно понять, что вам понравится. Ну и активно вводятся ознакомительные наборы сэмплов и духи в маленьких, travel-size флаконах. Это меньшие расходы и меньший риск.

— Ваша работа как-то изменилась из-за карантина?

— Да, пришлось научиться работать дома, в одиночестве. Но мне это не нравится: я люблю получать обратную связь от коллег, когда мы пробуем одновременно какой-то аромат или его набросок. А духи по Zoom пробовать сложновато.

Духи 2021-2030 — какими они будут?

— Определят ли Libre и Libre Intense будущие парфюмерные тенденции? Вообще, какие духи будут популярны следующие 3-5-7 лет?

— Libre и Libre Intense обыгрывают актуальный социальный тренд — изменчивость гендера. Мы адаптировали мужскую структуру аромата под женщин. И эта тема, думаю, будет продолжаться. А с ольфакторной точки зрения, напряжение между чувственным флёрдоранжем и прохладной лавандой задаёт тренд, которому раньше не находилось места на рынке люксовой парфюмерии.

Еще за время пандемии многие почувствовали необходимость вернуться к чему-то естественному, чистому, понятному. Если хотите, это потребность в эскапизме. Думаю, скоро в тренде окажутся ароматы-воплощения чистоты, естественности, жизнерадостности, безопасности и благополучия.

— Как это может быть выражено на парфюмерном языке?

— Безопасность и чистота — это может означать переосмысление одеколона, ледяных, акватических или новых альдегидных нот.

Естественность может быть выражена, например, пасторальными или свежими зелёными нотами, полевыми цветами.

Потребность в эскапизме и радость жизни — оптимистичными фруктовыми нотами, причём, в композициях как для женщин, так и для мужчин.

Ощущение комфорта помогут транслировать обнадёживающие аккорды, в которых ты чувствуешь себя, словно в коконе. Белые, кремовые, расслабляющие, они оказывают эффект, схожий с «мадленкой Пруста». Или деликатные кожаные ноты, создающие ощущение второй кожи.

Необходимость сместить фокус внимания будет выражена при помощи «мистических» нот и запахов, связанных с духовными и религиозными практиками, — ладан, амбра и так далее.

— Если все и дальше продолжат носить маски, станут ли новые ароматы более интенсивными? Такими, чтобы люди могли ощущать их через маску?

— Как я говорил, мы выяснили, что есть два типа людей. Одни пользуются духами для себя, другие — для окружающих. Поэтому, вероятно, появятся более диффузные духи, которые вы можно почувствовать сквозь маску. Но будет расти спрос и на более интимные ароматы, которые позволяют их носителю заключить себя в кокон незримой поддержки.

— Обывательский вопрос, на который хотелось бы получить ответ мастера-парфюмера: как человек может узнать, что аромат ему подходит?

— Прежде всего, аромат должен вам нравиться. Если духи приносят радость — они вам подходят.

---